Андрей Шаромов, бывший руководитель московского «Молодежного Яблока», ныне стал одним из членов оргкомитета партии СЛОН. И наша беседа посвящена его работе в партии Явлинского, причинам разрыва с ней и, конечно, его деятельности по созданию новой партии.

¾ Андрей, несмотря на свою молодость, Вы уже довольно известны в политических кругах. С чего начались Ваши занятия политикой?

¾ Я учился на журфаке, и как раз на мой последний курс пришлись драматические события 93-го года. До этого ничего, кроме презрения, я лично к политике не испытывал: посмеяться над Брежневым или Горбачевым считалось у студентов нашего факультета нормальным.

Однако политическая драма, которая разворачивалась в 93-м году, изменила это мое отношение. Возник вопрос: почему несколько человек, в стране, где живет 150 миллионов, могут решить судьбу всех остальных, и мою в том числе. Взять и переменить ее одним росчерком пера, легким движением руки. И хотя я пошел после факультета журналистики во ВГИК, хотя больше волновали меня другие сферы жизни, интерес к политике сохранился.

Учась во ВГИКе, в 94-м году, я открыл маленькое рекламное агентство, и уже интересы мелкого бизнеса привели меня в политику. Я предложил рекламные услуги демократическим партиям. Мне очень нравились Гайдар, партия Экономической свободы и Явлинский. Поэтому свои бизнес-предложения я направил, прежде всего, Явлинскому и Гайдару.

Мне ответили оба, правда, от Явлинского позвонили быстрее. И поэтому я сначала пришел в «Яблоко». А, придя туда, увидел все, что я ценил в Москве: атмосферу интеллигентной команды, большое количество интеллигентных людей, которые занимаются интересным, правильным, нужным делом. И делают они его не из-за денег или картеры, а потому, что считают это важным.

Все это было мне очень близко по духу и поддержало мое романтическое отношение к политике. Хотя, скажем честно, я ожидал, что увижу и какую-то грязь, и хотел даже посмотреть, что такое изнанка политической жизни. А увидел вместо этого родную советскую интеллигенцию, которая занимается политикой.

¾ Судя по тому, чем кончилась Ваша работа в партии «Яблоко», Вы разочаровались в ней, несмотря на всю интеллигентность «яблочников».

¾ Я отработал в «Яблоке» семь лет, сначала в пресс-службе, потом стал расти внутри партии. За это время менялось мое отношение и к самой партии, и к ее лидеру, менялось отношение к политике. Я стал разделять «яблочную» команду, стал выделять тех, кто мне интересен. И в итоге семилетней работы я пришел к одному печальному выводу: Григорий Алексеевич Явлинский не является фигурой такого масштаба, чтобы стать общенациональным лидером.

Мне кажется, что помимо прекрасных черт характера: острого чувства юмора (другого такого остроумного политика, может быть, и нет), высокого интеллекта (он очень умный и очень образованный человек), есть у него и такие черты характера, которые препятствуют тому, чтобы я поддерживал его стремление стать президентом страны.

Думаю, Григорий Алексеевич и сам понимал, что он не очень сильный руководитель. И как не очень сильный, не очень умелый руководитель, он, к сожалению, компенсировал свои слабые стороны авторитарными схемами управления. Нормальными, стандартными, советскими, досоветскими, имперскими ¾ какими угодно, но авторитарными. Он общался только с приближенными, решения часто принимал самостоятельно. У него, на мой взгляд, отсутствует чувство команды. Я считаю, что лидер не просто окружен командой ¾ команда идет к власти. Не он идет на плечах своих ближайших соратников, а именно команда идет, и внутри нее он, конечно, лидер, но все-таки один из членов команды.

Для меня стало очевидно стремление Явлинского в любой кризисной ситуации опираться исключительно на личный авторитет, хотя в «Яблоке», состоящем из интеллигентных людей, явный тоталитаризм вряд ли был возможен. Но, поскольку все финансовые рычаги в партии принадлежат одному человеку ¾ Григорию Алексеевичу, а никакие перевыборы никаких депутатов «Яблока» невозможны без денег, то авторитаризм в партии к концу моей работы в «Яблоке» расцвел самым пышным цветом, постепенно проникнув в устав, практически во все документы партии.

И, конечно, начались конфликты, хотя я и не занимал в партии важных постов ¾ последние года три возглавлял молодежную организацию в Москве. Нам удавалось делать довольно интересные публичные акции: пикеты, митинги. Благодаря этому очень небольшую, но все-таки известность среди журналистов и в депутатском корпусе я приобрел.

¾ Андрей, почему Вы в итоге ушли из «Яблока», причем со скандалом?

¾ Первые разногласия начались с Григорием Алексеевичем по пикетам. Например, я однажды предполагал очень жестко выступить по поводу возможного введения повременной оплаты телефонов в Москве. Он мне рекомендовал этого не делать, привел убедительные аргументы, и я с ним согласился, что к Лужкову цепляться не стоит. Мы по-другому провели наш митинг против введения повременной оплаты телефонов. Но весь разговор со мной велся в жесткой форме.

А по бомбардировкам Югославии мы не пришли к согласию. Я и сейчас считаю, что комментарии, которые давал Григорий Алексеевич сразу после начала бомбежек Югославии, были ущербны для политика, претендовавшего на роль демократического лидера в России. Мы устраивали и бомбардировали в знак протеста посольства Германии, Великобритании и США бумажными самолетиками. А Явлинский говорил, что такой же протест нужно обращать и против Милошевича. Я аргументировал свою позицию, объяснял, что против Милошевича сейчас воюют самые сильные страны. Но аргументы, с которыми я соглашался, слышал лишь от той части «яблочной» команды, которая с Григорием Алексеевичем постоянно дискутировала, а в последние годы была с ним в некотором противостоянии.

Поскольку мои аргументы совпадали с мнением оппонентов Григория Алексеевича, а оппонентом чаще всего выступал Игрунов, то я стал чаще относить себя к команде Игрунова. Более того, мне кажется, что из философов, из мыслителей, которые были внутри «Яблока», он – наиболее глубокий и разносторонний. И вообще из тех людей, кто внутри «Яблока» определял развитие партии, мне наиболее близкой с течением времени оказалась именно эта команда.

Вот почему в 2001 году я вместе с Игруновым покинул партию.

¾ Это было очень трудное решение?

¾ Я не могу сказать за Вячеслава Владимировича, но про себя скажу: когда ушел из «Яблока», было чувство большой апатии, никакими партийными проектами заниматься не хотелось.

Мы с удовольствием включились в проведение Гражданского форума и играли в нем весьма заметную роль. Так мне, например, удалось придумать приезд Суркова в офис «Мемориала». Я понял: чтобы привлечь оппозиционных правозащитников, администрация президента не должна приглашать их к себе в Кремль. Они воспримут это негативно. Вот если представитель администрации приедет в дешевый, непрезентабельный офис правозащитников ¾ совсем другое дело. И Сурков согласился с этим.

Потом мы делали год Украины…

¾ И все же, несмотря на апатию с одной стороны и занятость крупными проектами с другой вы решились создавать партию СЛОН.

¾ Если бы идеи, ради которых мы сейчас создаем партию, существовали в политическом пространстве России, я думаю, что вряд ли бы мы после того, как «Яблоко» в свое время отказалось эти идеи реализовывать, при нашей загруженности занялись бы новой партией. Но мы не видим партии, которая развивала бы эти идеи.

Мы считаем, что идея трансформации нашей экономики с сырьевой в постиндустриальную является для России на сегодняшний день необходимой. Добыча сырья, сопровождаемая зачастую разрушением экологии – не единственный способ получения прибыли. Наоборот – разного рода интеллектуальные производства (написание компьютерных программ, производство биотехнологий, превращение России в огромный информационный мост между Азией и Европой) поведут страну по пути вхождения в число наиболее развитых государств. Если наши идеи получат хождение в обществе, если избиратели примут эти идеи, если они начнут обсуждаться, это уже будет большая политическая победа. И необязательно, чтобы их реализовывала, войдя в правительство, наша партия. Мы создаем ее, чтобы наши идеи воплотились, пусть даже это сделают другие люди.

¾ Насколько я знаю, речь идет не просто о новой партии, но о партии, ориентирующейся во многом на молодежь. Причем не на создание «молодежного довеска», а на привлечение молодых людей в качестве партийной основы.

¾ У нас подавляющее число региональных команд состоит из тех, кому сейчас от 19 до 30 лет. И это, действительно, не молодежная организация, а сама партия ¾ лидеры наших региональных команд.

Разочаровавшись в «Яблоке», мы поняли, что Григорий Алексеевич Явлинский, несмотря на свой интеллект, депутаты Алексей Мельников, Алексей Михайлов, Сергей Иваненко, несмотря на свою относительную молодость, не смогут откликнуться на идеи постиндустриальной экономики. Советское экономическое образование, которое они получили, не предполагало отклика на идеи, о которых в то время не было и речи (Хотя, может быть, это и оттого, что «Яблоко» превращается в партию сохранения Явлинского на политической арене, а не в партию реализации идей). Нужны люди еще более молодые, незашоренные.

Для молодежи, стоящей во главе наших региональных команд, эти идеи являются самыми важными политическими идеями на сегодняшний день. И, наверное, поэтому партия процентов на 85 состоит из нового поколения молодых, умных, энергичных людей, живущих сейчас в российских регионах. Это молодые эксперты, ученые, аспиранты, студенты старших курсов (экономисты, политологи, историки, философы, очень много журналистов). В них наша надежда.

Беседовал Владимир Володин

Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель. Разработчик и веб-дизайнер - Шварц Елена. Состав редакции сайта