Беседа с Инессой Тарусиной, одним из руководителей С.-Петербургского отделения партии СЛОН Инесса Тарусина родилась в 1968 году в городе Томске. Имеет два образования: философское и политологическое. Обе специальности получены в ТГУ, Томском государственном университете. Политологом Инесса стала, устроившись преподавателем на кафедре политологии Томского университета и поступив в аспирантуру по соответствующей специальности. Ее публикации по политическим элитам Томской области стали известны далеко за пределами города. В 1998 году ее пригласили в С.-Петербургский Европейский Университет, возглавляемый известным социологом Борисом Фирсовым, который она закончила в 2001г. Теперь ведет самостоятельные исследования по теме «Трансформации элит и режимов в регионах России», готовится преподавать политологию в Невском институте языка и культуры, принимает активное участие в создании партии СЛОН. Несмотря на свой молодой возраст и утонченную интеллигентность, Инесса - давний участник многих политических, правозащитных, экологических и иных общественных движений. - В конце 80-х годов я участвовала в неформальном движении в Томске, сначала в политической организации «Искра» - было у нас такое полуподпольное ревизионистское движение. Мы изучали труды Ленина и Сталина, пытались их осмыслять. Нам было 15 – 16 лет, совсем дети, и нам все это было очень любопытно, и мы не видели в этом ничего плохого – до тех пор, пока нам не объяснили, что это плохо. Я как раз поступила в университет, и мне на ректорате сделали выговор, сказав, что ничего подобного быть не должно. У меня было очень странное ощущение - с одной стороны, для меня это было унижением, а с другой стороны, поняла, что меня уже никто не остановит, если мне это интересно. Дальше я начала увлекаться экологическими проблемами, и как раз 89 год для Томска был в этом смысле поворотным. Там хотели строить завод белково-витаминных концентратов, и мы организовали митинг, на который очень много народу пришло, несколько тысяч, что не бывало вообще в нашем городе. Постепенно Томск стал общественно активным городом, появилось очень много групп, порядка 25 – 30. На этом материале я как раз писала диплом, поэтому очень хорошо всех их знаю. Мне довелось участвовать в работе многих из них, в том числе правозащитных. Я, например, была первым секретарем «Мемориала» в Томске. Потом наступил долгий период, когда я мало занималась общественной деятельностью в связи с тем, что у меня родился ребенок. А в середине 90-х снова включилась в общественную жизнь. Вячеслава Игрунова я знаю с восемьдесят седьмого или восьмого года, со времен М-БИО. Я приезжала сюда в Москву по каким-то своим делам и меня с ним познакомили. Меня просили тогда писать что-то вроде мониторинга – о том, какие события происходят в городе. Но у меня это плохо получалось, я не журналист и у меня сообщения были без лирики. Я им писала, что прошел такой-то митинг, такого-то числа, такие-то организации участвовали. Года два я этим занималась, потом мне как-то стало не до этого, и я перестала эти контакты поддерживать. А теперь от своих знакомых я просто услышала, что планируется создание такой общественной организации, и что моя помощь была бы тут полезна, поскольку в Петербурге нет особых связей. Я не сразу поняла, какую роль можно было бы здесь играть – ведь за эти последние четыре года я совершенно ушла в науку и абсолютно ни в каких партиях не участвовала. Наш университет ориентирует в основном на научную карьеру, ты живешь совершенно в другом мире, мире научных конференций, текстов, профессоров – в общем, это совсем другой мир. Тем не менее, я подумала, что для меня это, может быть, тоже будет полезно - опять попробовать себя в политике, но уже не так, как я в 16 лет пробовала, а со знанием политологии, с жизненным опытом. После первого семинара в Черкизово, на котором я побывала, для меня стало ясно, что задачи ставятся довольно простые, и я, в общем-то, в состоянии их решать, при определенных усилиях, конечно, с моей стороны. Нельзя сказать, что организационная работа легка - совсем нелегка, особенно в России, в которой доверие к общественным организациям в наши дни очень низкое, желание вступать куда-нибудь невероятно низкое, да и сама по себе партийная система не располагает к тому, чтобы возникали новые партии. Партии сами по себе, я точно знаю, не являются значимыми субъектами в политике в настоящее время. То есть, многое могло бы меня остановить, и я могла бы сказать, что это бессмысленно, но когда я побывала на этих семинарах… На первом семинаре я еще не очень прониклась, а на втором мне уже стало понятно, что у молодежи есть интерес к этому. И тогда я подумала, что для меня это интересно еще и в педагогическом плане, в плане расширения круга общения… У меня нет таланта создавать региональные сети, который есть у Игрунова или у кого-то из его команды, но я могу воспользоваться этой сетью, потому что я уже знаю этих людей. Я могу к ним обратиться за помощью, но чаще они сами мне ее предлагают – прежде всего, собрать в регионах материал для моих исследований. Мне кажется, вообще сильная сторона этой организации в том, что у нее есть региональные ячейки и что основа ее - это молодежь. Вот это мне нравится. Молодость, конечно, палка о двух концах. С одной стороны, часто в этом возрасте люди еще не вполне зрелые, себя еще не нашли, но с другой стороны, они очень отзывчивы. С ними гораздо легче, чем с теми, кому за 40, кто уже ничего не хочет, а только скептически смотрит на тебя и улыбается. На любую инициативу, которая возникает в группе, молодежь отзывается немедленно. Но, снова включаясь в политическую деятельность, я совершенно не намерена себя ломать. Отчасти у меня сохраняется это интеллигентское, несколько скептическое отношение ко всей этой политике, партиям… В идеале мне бы вообще хотелось заниматься чисто исследовательской работой в каком-нибудь научном центре. И, думаю, это отношение правильно - это мое чутье, выработанное благодаря знаниям, опыту. Поэтому я всегда балансирую. В этой партии никогда не будет такой устойчивости – если ее не испортят, конечно, вот таким централизмом, какими-то органами, диктующими свою линию. В ней всегда будет этот баланс - но в этом-то ее и сила – в гибкости. Существующим организациям не хватает гибкости.
|
