Горечь успеха

Вы помните, уважаемые читатели, как праздновала страна присуждение Нобелевской премии Жоресу Алферову? Сколько было радости, сколько было шума. Еще бы: после стольких лет – первая премия российскому физику.

Но вот среди нобелевских лауреатов этого года вновь оказалось полтора наших соотечественника: академик Виталий Гинзбург и сегодня живет в России, профессор Алексей Абрикосов, давно уже покинувший родину, представляет ныне Аргоннскую национальную лабораторию (Аргонн, Иллинойс, США). А радости и шума нет. И не потому, что Жорес Алферов так уж дороже и милее нам, чем Виталий Гинзбург. Просто тогда полученная после долгих лет ожидания премия заставила позабыть, когда именно Алферов сделал свое открытие, как называлась тогда страна, где работал наш новый нобелевский лауреат, и чем отличалось состояние науки в той стране от ее состояния в сегодняшней России.

Очень прозаически отнесшийся к своему успеху Виталий Лазаревич Гинзбург как-то сразу напомнил всем, что работа, получившая сегодня Нобелевскую премию, сделана чуть ли не полвека назад, опередив на эти пятьдесят лет свое время. И напоминание это сразу умерило нашу радость: у нас есть великие ученые, но уже нет великой науки, смертельно раненной нищетой, в которую ее ввергло родное государство. Нам есть еще, за что давать премии, но это уже скорее мемориальное действо. И наше преступное пренебрежение умами и талантами тех, кто составляет наше истинное национальное достояние, наши бездумные и бездарные реформы, проводимые сегодня в отечественном образовании, ведут лишь к одному: ни на какие премии за интеллектуальный труд нам в будущем надеяться нечего. Разве на Шнобелевскую премию министру Филиппову и иже с ним за введение ЕГЭ и прочего «г..» в нашу российскую реальность.

Сразу после объявления о присуждении Нобелевской премии российскому физику «Независимая Газета» опубликовала целую подборку статей о состоянии российской науки. Две из них мы предлагаем вашему вниманию.

Александр Савицкий

ЭКОНОМИКА ЗНАНИЙ В РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ

Страна Кулибиных никак не может превратиться в страну Эдисонов

Андрей Ваганов, "Независимая газета", 8 октября 2003г.

Очередное заседание "Никитского клуба" (российский аналог знаменитого Римского клуба, частная инициатива ученых и предпринимателей) было посвящено становлению общества, основанного на знаниях. "Экономика знаний в контексте российских проблем" - так была сформулирована тема, вынесенная на обсуждение собравшихся экспертов.

В общем-то, этот самый "контекст российских проблем" хорошо всем известен: если мы такие умные, то почему мы такие бедные?

Действительно, по оценкам Вадима Сергеева¹ (Московский государственный институт международных отношений), часть национального богатства России, приходящаяся на инновационно-научную сферу, составляет от 20 до 30 трлн. долларов в современных ценах. Колоссальный показатель! "Задача - создать институты для включения этой части в экономику, - считает ученый. - Главная проблема - формирование институциональной прокладки, которая профессионально занимается передачей знаний в экономику. Если этого не будет сделано в ближайшие годы, российская наука погибнет".

Впрочем, возможно мы опять изобретаем велосипед с русской спецификой. Ведь, по мнению Натальи Ивановой (Институт мировой экономики и международных отношений РАН), "на Западе такой главной "прокладкой" является крупная корпорация". У таких транснациональных гигантов, как IBM или Intel, научный бюджет больше научного бюджета всей Российской Федерации.

(Наша справка: согласно данным, опубликованным в 2003 году Бюро патентов и товарных знаков США, корпорация IBM в 2002 году получила 3288 патентов - больше, чем любая другая организация мира. Портфель патентов IBM за последние 10 лет принес компании приблизительно 10 млрд. долл. в форме отчислений за право пользования интеллектуальной собственностью. Корпорация Intel за десять лет - с 1990 по 2001 год - увеличила свои ассигнования на НИОКР в десять раз. В 2001 году Intel выделила на НИОКР 4,1 млрд. долл. - это примерно одна пятая бюджета всех биомедицинских исследований, которые проводились в США национальными институтами здравоохранения.)

Тем не менее, как ни странно, ситуация для России тоже не выглядит совсем уж безнадежно. По крайней мере не выглядела таковой еще пять лет назад. В 1998 г. Москва занимала 6-е место среди ведущих научных мировых центров, опережая, например, Нью-Йорк. (Впереди были Сан-Франциско, Лондон, Париж, Токио.) Санкт-Петербург тоже входил в число 30 ведущих мировых центров. Тенденция очевидна. "Производство фундаментальных знаний концентрируется во все меньшем числе центров, а вот прикладное знание распространяется во всех уголках Земного шара неограниченно, - считает академик Валерий Макаров, директор Центрального экономико-математического института РАН. - Москва и Санкт-Петербург могут выбыть из числа центров - производителей фундаментальных знаний. На сегодня в мире всего пять стран имеют фундаментальную науку".

В связи с этим, по мнению академика Макарова, достаточно странным выглядело недавнее заседание Совета по науке и высоким технологиям при президенте РФ, посвященное развитию наукоградов. "Не может быть в стране 20 или 80 центров производства фундаментальных знаний, - уверен Валерий Макаров. - Надо концентрироваться там, где плотность научных работников велика. В Москве и Санкт-Петербурге она одна из самых высоких в мире. Это наше преимущество, и его надо использовать". Одним из главных условий построения в России общества, основанного на знаниях, Валерий Леонидович считает такую внеэкономическую, казалось бы, характеристику, как доверие. "Если в обществе нет доверия, ожидать, что знание будет проникать в это самое общество, наивно, - подчеркнул Валерий Макаров. - Причем существует очень много методик измерения этого доверия".

Конечно, каждый из нас имеет свой вариант ответа на вопрос об уровне доверия в современной России. Так, согласно недавнему социологическому исследованию, проведенному Центром науковедения Института истории естествознания и техники РАН среди российских ученых, 58% опрошенных не доверяют ни одной из политических структур.

"Я пессимист в том, что у нас можно построить общество, основанное на знаниях, - не скрывал своего разочарования бывший министр науки и технической политики РФ Борис Салтыков. - Во-первых, мы слишком богаты природными ресурсами и наивно было бы ожидать, что у нас произойдет инновационный взрыв, если те же самые дивиденды можно получить от простой эксплуатации природных ресурсов. А во-вторых, и это, может быть, самое главное, в научном сообществе страны все еще преобладает имперско-патерналистская психология. Пока старая научная элита не поймет, что мы живем в другой экономической и политической системе, ни о каком обществе, основанном на знании, говорить не приходится".

По мнению Бориса Салтыкова, Россия - страна Кулибиных, США - страна Эдисонов. "Оба - гениальные изобретатели, но у одного все отобрало государство, а другой оформил свои права на изобретения и процветал. У нас до сих пор знания не превращаются в инновации", - констатировал экс-министр.

Вывод печальный. Особенно если учесть, что в странах - членах Организации экономического сотрудничества и развития с 1986 по 1994 год темпы роста добавленной стоимости в отраслях, основанных на знаниях, составили 3%. В период с 1985 по 1997 год доля отраслей, основанных на знаниях, в совокупной добавленной стоимости возросла с 51 до 59% в ФРГ, с 45 до 51% в Великобритании и с 34 до 42% в Финляндии (доклад Института Всемирного банка "Формирование общества, основанного на знаниях", 2003 г.).

УМЕРЕННЫЕ ПЕССИМИСТЫ ЖАЖДУТ ПЕРЕМЕН

Мнение об ученых как об одной из наиболее спокойных социальных групп современного российского общества не находит социологического подтверждения

Андрей Юревич

Об авторе: Андрей Владиславович Юревич² - руководитель Центра науковедения Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН, доктор психологических наук.

Центр науковедения Института естествознания и техники Российской академии наук провел анкетный опрос, охвативший около 800 представителей основных секторов (академического, вузовского и отраслевого) нашей науки и различных регионов.

Респондентам в числе прочих были заданы вопросы.

1. Как вы думаете, что ожидает российскую науку в ближайшие годы; 2. Хотели бы вы значительных изменений существующего в современной России социально-экономического строя?

В ответе на первый вопрос обнаружилось явное преобладание пессимистов: 46% опрошенных ожидают дальнейшего ухудшения состояния отечественной науки, в то время как оптимистов, ожидающих некоторого улучшения ее состояния, лишь 19%. В то же время доминируют умеренно пессимистичные настроения: лишь 4% опрошенных ожидают практически полного разрушения отечественной науки, и только 1% - радикальных изменений к лучшему. То есть преобладает "вялый" пессимизм, а оптимизм, причем тоже "вялый", наблюдается намного реже.

Пессимисты, как радикальные, так и умеренные, чаще встречаются среди женщин, а среди мужчин больше тех, кто ожидает сохранения нынешнего положения дел.

Пессимизм нарастает с возрастом, радикальные же оптимисты, ожидающие быстрого возрождения отечественной науки, встречаются только среди молодых, среди них к тому же отсутствуют радикальные пессимисты.

Среди представителей естественной науки умеренных пессимистов больше, чем среди гуманитариев, которые чаще бывают склонны к умеренному оптимизму. А удельный вес радикальных оптимистов, так же, как и радикальных пессимистов, примерно равен (и очень мал) в обеих дисциплинарных группах.

Наибольший пессимизм характерен для более именитых - кандидатов и докторов наук. Однако и умеренный оптимизм наиболее часто высказывают доктора наук. А "неостепененные" преобладают среди тех, кто полагает, что не станет ни лучше ни хуже.

Вопрос: Хотели бы вы значительных изменений существующего в современной

Вопрос: Как вы думаете, что ожидает российскую науку в ближайшие годы?

Среди представителей различных секторов отечественной науки наибольший оптимизм проявляют вузовские ученые. Это единственная группа, в которой умеренных оптимистов больше, чем умеренных пессимистов, а "неумеренных" пессимистов вообще нет. Среди академических ученых, напротив, преобладают умеренные пессимисты. А удельный вес радикальных пессимистов, предрекающих разрушение отечественной науки, максимален среди представителей отраслевой науки.

Таким образом, полученные данные демонстрируют, что вузовская наука является своеобразным "оазисом оптимизма". В целом же среди наших ученых доминирует умеренный пессимизм, выражающийся в ожидании постепенного ухудшения или консервации нынешнего состояния отечественной науки.

А вот в ответе на второй вопрос подавляющая часть опрошенных - 72% - ответили твердым "да". Полученные данные противоречат образу ученых как одной из наиболее спокойных социальных групп современного российского общества, у которой боязнь перемен и их возможных последствий перевешивает недовольство существующим порядком.

Как ни странно, женщины хотят радикальных изменений чаще, чем мужчины, что также противоречит сложившимся стереотипам - в данном случае гендерным.

Радикализм обнаруживает отчетливую связь с возрастом: среди ученых в возрасте свыше 50 лет желающих крутых перемен существенно больше, чем среди представителей средней (35-50 лет) и младшей (моложе 35 лет) возрастных групп.

Естествоиспытатели чаще хотят радикальных изменений, нежели гуманитарии. Причина, по-видимому, состоит в том, что, по общему признанию, в современной России естественная наука оказалась в худшем положении, нежели социогуманитарная, и ее представителям труднее приспосабливаться к отечественному варианту рыночной экономики.

Среди обладателей ученых степеней наибольший радикализм проявляют доктора наук, а наименьший свойственен ученым без степени.

Наиболее часто желание радикальных изменений высказывают представители отраслевой науки, а наиболее редко - вузовские ученые.

В целом же, как свидетельствуют ответы респондентов, основную часть нашего научного сообщества происходящее в современной России совершенно не устраивает.

Примечания редакции сайта:

1. Речь идет о Викторе Сергееве, одном из основателей партии "Союз людей за образование и науку" (СЛОН)
Вернуться

2. Андрей Юревич - член политсовета Московского регионального отделения партии СЛОН, баллотируется в Думу по спискам этой партии.
Вернуться