На балу у сатаны

 

Разумеется, когда говорить все, что думаешь, по целому ряду жизненно важных вопросов не то, что бы опасно, но уже как бы не принято, появляются иные темы. В свое время Саша Черный писал: «пришла проблема пола». Хорошо было в начале прошлого века: пришла проблема пола, и все довольны – пиши, сколько хочешь, все прочтут. Увы, в наше время эта благодатная проблема, уже не только давно пришла, но, можно сказать, уже и ушла. Конечно, и на эту тему писатели что-то пописывают, а читатели кое-что из этого почитывают, однако, чрезмерного интереса нет ни у тех, ни у других.

Понадобились новые темы, и экранизация романа «Мастер и Маргарита», одного из столпов советского интеллектуализма, дала возможность прямо и честно (помните, у Шварца: «говори, честный старик!») высказаться. И все с удовольствием высказались, даже не дожидаясь, пока будут показаны все десять серий. Впрочем, это и неудивительно: кроме некоторых женщин – критиков, недовольных визуальным рядом сериала, а также не страшным, по их мнению, Воландом (дорогие критикессы, уверяю вас: Михаил Афанасьевич Булгаков никогда не видел американских фильмов ужасов, а потому Олег Басилашвили, видимо, понравился бы ему в этой роли куда больше, чем вам), все говорили не о том, что было показано на телеэкране, а о том, что им хотелось сказать, оттолкнувшись от самого факта экранизации булгаковского романа.

Например, на страницах электронного «Ежедневного журнала» известный журналист–оригинал Леонид Радзиховский и не менее известный политолог Алексей Макаркин вступили в полемику: был ли Булгаков фашистом. Разумеется, господин Радзиховский уже неоднократно доказывал, что у него «легкость в мыслях необыкновенная», и даже странно, что спорить с ним решил человек вполне серьезный. Да и сама полемика вокруг высосанной из пальца бредовой идейки не стоила того, чтобы о ней вспоминать, если бы ни одно обстоятельство. Важна отнюдь не сама полемика, а то, что просмотр даже первых трех серий фильма вызвал у людей известных столь бурную реакцию, не слишком адекватную, а местами, можно сказать (не обо всех, конечно) даже параноидальную.

Так, дьякон Андрей Кураев начал уличать режиссера Бортко в ереси: в первой серии фильма Воланд утверждает, что «Христос существовал», хотя у автора романа «Иисус существовал». Эта оговорка принципиальна для известного богослова, «потому что Иисус для Воланда не есть Христос, то есть не является Спасителем, поэтому он не может его так называть. Для Булгакова Иешуа – это карикатура, но не на Сына Божьего, а скорее, на атеистически-толстовское понимание «сладенького иисусика». Он отражает интеллигентски-поверхностный образ Спасителя, который был моден со времен Льва Толстого». Так-то. Я, правда, очень надеюсь, что Владимиру Бортко во время съемок фильма этот вопрос не приходил в голову.

Однако же все это – мнения сугубо литературные, в лучшем случае и с большой натяжкой – философские. А фильм вызвал к жизни и рассуждения совсем иного рода. Известный сайт «АПН. Ru», принадлежащий институту Станислава Белковского, откликнулся на экранизацию булгаковского романа вполне политической статьей. Некто Иван Понырев (надеюсь, всем ясно, откуда взят псевдоним) опубликовал здесь опус под названием «Воланд в Кремле»: «Дорогие россияне» с беспримерным вниманием смотрят сериал, посвященный московским приключениям того, кто вечно хочет зла и вечно совершает благо. …Похоже, общество предъявляет запрос на иной образ правителя, чем тот, что сложился в конце 1990-х годов. Тогда избиратели грезили новым Штирлицем. И Штирлиц пришел в лице Путина. В кризисах последнего года образ президента поистерся. Из президента надежды он стал президентом терпения. …Политологи выдвигали разные версии о том, на кого будет похож возможный преемник. Говорили, он будет прокурором. Или питерским либералом, или вновь чекистом. Но подсознание общества неожиданно породило иной образ. Общество позвало Воланда, и Воланд пришел». Как  вам рецензия, уважаемые читатели? А в ней есть и такой пассаж: «Народ перестал верить в Штирлица, в достижение справедливости по правилам. Произошла деволюция к более примитивным схемам управления. «Не надобно никаких законов, пусть будет правитель, да царствует по справедливости». Над страной вновь замаячил образ Сталина, который расстреливал бы, не задумываясь, даже членов Политбюро». Выделив полужирным шрифтом фразу о Сталине, автор решительно добивает читателя еще одним заявлением: «А ведь было нам знамение явное. Полковник Квачков — вот Воланд. Конечно, он не дотягивает до киношного образа по многим параметрам. Но важно другое. «Покуситель на Чубайса» вписывается в образ. «Совершение зла во имя справедливости». Мы сейчас не рассматриваем, подлинно ли предъявленное Квачкову обвинение. Важно, что в рамках мифа он — человек, пошедший на преступление во имя справедливости».

Разумеется, если народ хочет Воланда, то это никак не Михаил Касьянов, не Дмитрий Медведев и даже не Сергей Иванов. Правда, и не полковник Квачков тоже. Но как же легко переходим мы от экранизации написанного 70 лет назад романа к сегодняшним политическим проблемам. И как просто они, оказывается, могут объясняться булгаковским текстом. О чем мы только думали, куда смотрели? Увы, но политические открытия нового «Бездомного» оказываются сродни утверждениям о том, что герои романа выглядели не так, как в фильме, особенно Понтий Пилат (видимо автор статьи стояла вместе с Воландом на балконе дворца Ирода Великого и сумела рассмотреть, как выглядел прокуратор). Только тема несколько иная.

Тем не менее, как ни относись ко всему написанному вокруг сериала, главное – не качество материала. Экранизация «Мастера и Маргариты», вне зависимости от своих достоинств и недостатков, неожиданно дала возможность самым разным авторам сказать не то, что они думают о фильме, а то, что они думают о стране. И мысли эти печальны: Москва 2005-го, оказывается, совсем недалеко ушла от Москвы 1935-го. И чтобы понять это, ей Богу, стоило посмотреть сериал.

Как хорошо было надеяться, что блаженные времена исторического материализма давно прошли. Но это, видимо, было ошибкой: нас вполне может ожидать, если не 2037-й, так 2017-й год. А, может быть, и оба вместе. Так что пора понять, на чьем балу мы пляшем.

 

Владимир Володин