Представьте себе: ребенок учил в детском саду стишки про зайку, готовил родителям сюрприз. Приходит домой и говорит: можно я расскажу вам стихи про зайку? А родители ему в ответ раздраженно: про каких таких заек? Мы тут делим бабушкино наследство. Сейчас как раз можно подсуетиться и оч-чень выгодно его продать. Иди, не мешайся!

Такой ребенок ясно как будет любить родителей. А уж как его будет тянуть домой!

Их и тянет из дома, молодых российских граждан, получивших хорошее образование. Потому что Родина не хочет пользоваться их знаниями и умениями, Родина ничего не предпринимает для того, чтобы они служили ей, а не кому-нибудь другому.

В советское время в диссидентских кругах была популярна такая шутка: если из страны можно уехать, из нее можно и не уезжать. Тогда уехать можно было только навсегда, да и то с трудом. Сейчас можно уехать и вернуться. Тем, кто имеет возможность получить образование или опыт работы на Западе, государство не чинит никаких препятствий. И это очень хорошо. Плохо другое: оно ничего не делает для того, чтобы образованные и работящие его граждане возвращались и трудились дома. Согласно опросу, 18 процентов российских граждан от 16 до 35 лет (см. график ниже) хотят жить и работать за границей. Если пятая часть молодежи готова покинуть Родину — это очень тревожный сигнал.

Этого сигнала властные верхи не слышат. Надо полагать, рассуждают они примерно так: государство сейчас не очень-то бедствует, платит исправно по внешним долгам, экономика слегка растет — и слава Богу.

И все как-то делают вид, что не понимают, чем объясняется сегодняшнее относительное благоденствие. А оно — следствие длительного периода высоких цен на нефть и другое сырье.

И вот этим бы моментом воспользоваться! И решить основные проблемы. А для любого государства основной проблемой является его будущее. Наше с вами будущее определяют те самые, которым от 16 до 35. Они и должны быть главной заботой правительства, главным объектом инвестиций. Любой российский работодатель испытывает дефицит квалифицированных кадров, и одновременно в России недостаточно рабочих мест для высококлассных специалистов. И никто не озабочен тем, чтобы их создать. А неожиданно свалившиеся нефтяные деньги используются на что угодно, только не на создание рабочих мест.

А ведь во всем остальном мире ценятся именно образование и мозги, им наполненные. На специальные программы по привлечению своих и зарубежных мозгов в технологические парки и научные центры — как государственные, так и частные — тратятся миллиарды долларов и евро. Это очень выгодно: мозговая работа, не требуя дополнительного сырья и больших производственных мощностей, увеличивает конкурентоспособность произведенного товара. Есть блестящий пример — Ирландия, которую ее правительство превратило в один большой технологический парк. Результат: страна, где минеральных ресурсов нет вообще никаких, показывает экономический рост в 8—10% в год. Исключительно за счет образованных мозгов.

А Россия, которая экспортируемый в необработанном виде лес потом ввозит обратно — мебелью и вагонкой, к собственным мозгам относится куда халатнее. Русский человек, выходит, хуже бревна. Менее ценный товар. Уехали учиться, не вернулись — и ладно. Здесь выучились и нашли работу за границей — обойдемся. Чего-чего, а народу у нас много.

А то, что остаются в России не самые эффективные и толковые люди, из которых получатся не слишком сообразительные, например, чиновники, никого не заботит.

А и правда: гораздо проще закатать нефтяные деньги в санкт-петербургский асфальт — все-таки 300 лет городу, где родилось большинство главных чиновников страны. И даже благороднее можно поступить — увеличить пенсии. А что на эту пенсию все равно достойно не проживешь, что если у пенсионера нет детей, которые могут ему помогать, то он так и будет бедствовать, — об этом предпочитают деликатно умалчивать.

И совсем уж, видимо, не задумываются правительственные чиновники о том, кто станет им самим пенсию платить. В том смысле, что брать пенсионные деньги скоро будет негде. Уже сейчас число пенсионеров стремительно приближается к числу работающих.

Русские властные верхи традиционно не считают денег. Запас природных ресурсов, бабушкино, так сказать, наследство, за счет которых пока только и живет страна, потихонечку тает. Ресурсы становится все труднее добывать, все больше для этого требуется знаний и мозгов.

А брать их скоро будет негде. Потому что не умеет родина-мать обращаться со своими детьми так, чтобы они испытывали к ней привязанность и стремились в родимый дом.

Александр ХАРИТОНОВ

«Мне здесь, бесправному, легче, чем было дома со всеми правами»

В тишайшем бельгийском городе Левене, знаменитом своей средневековой ратушей и пивом Stella Artois, в 40 км от Брюсселя, живет мой детский друг Евгений Григоренко. Он работает на компанию Siemens, сочиняет программы для сотовых телефонов. Уехал три года назад. Возвращаться не собирается.

— Слушай, тебе тут вообще как — не скучно?

— Скучновато, конечно, но это пока. По-хорошему, надо бы в Брюссель переехать...

— Так чего ж не переедете?

— Понимаешь, платят-то мне пока поменьше, чем местному программисту.

— А ты что — хуже разве работаешь? Я тебя по Реутову помню, ты у нас, наверное, лучший был, ну, один из лучших.

— Во-первых, ты знаешь что! Ты не путай: все-таки в Реутове я на Родину работал, на обороноспособность страны. Интереснее были задачи, я уже не говорю про их важность. А здесь — что? Здесь же чисто прикладные вещи! А потом, я и здесь лучший, тебе это у нас любой скажет. Я массу всего придумал того, что и не должен был придумывать по штатному расписанию, понял?

— Так почему же тебе тогда так мало платят?

— А я же ничего толком не знал, когда из Реутова уезжал. Я подрядился вообще на вдвое меньшие деньги. И даже это было в одиннадцать раз больше, чем в Реутове! Тут-то потом они сами мне повысили зарплату, когда я уже здесь пару месяцев проработал. А скоро и еще прибавят. Вот тогда и жилье в Брюсселе найдем. А пока не могу — мне ведь надо обязательно матери посылать.

— Конечно.

— Да нет, ты просто не помнишь. Я же почему вообще решил уехать сюда? Мне же нормально было в Реутове, просто мать заболела. Вот тогда и стало ясно, что мы никак не вписываемся с болезнью матери в реутовский бюджет. И жена Наташка «начала рассылать мои резюме повсюду. И пришли мне приглашения на работу из Австралии, из Бразилии и вот отсюда, из Бельгии. Мы сюда и дернули.

— А она что — только за границу резюме рассылала?

— Почему только за границу? Она куда угодно рассылала — ответы пришли только из-за рубежа. Не занадобился я со своими знаниями в России.

— Ну и все-таки — тебе тут не скучно?

— Да нет, нормально. Здесь вся Европа близко, работа, правда, не очень интересная, механическая немного. Настоящая paбота дома была, я же тебе говорил. Ну, пока могли — держались, а потом пришлось делать то, за что платят.

— А как на тебе сказывается общий упадок на сотовом рынке? Говорят, плохи дела в отрасли-то.

— Плохи, плохи. Если начнутся сокращения, я могу первый работу потерять.

— Потому что ты лучший, да?

— А ты не смейся. Тут просто такой порядок, тут своих граждан защищают. Да, я, допустим, более талантливый, но я не бельгиец. Поэтому будь я хоть сам Билл Гейтс, уволят прежде всего меня. Тут люди по-другому к своим-то относятся: налоги, конечно, очень высокие, но зато в обмен

чувствуешь себя спокойно. Государство твое тебя в обиду не даст!

— Я понимаю, к чему это ты.

— А я этого и не скрываю ни от кого. Мне здесь, бесправному, легче психологически живется, чем со всеми правами дома было. Потому что здесь работодатель обо мне заботится как может, в рамках, кстати говоря, закона, который всем известен, и мне в том числе. А дома? Как чувствует себя похмельный мозг моего завлаба, так мы и живем. Сегодня одно, завтра другое. То денег вообще нет, то их нет временно. Но все равно: я в Реутове своей работой по-настоящему гордился, не то что здесь.

— Ну, ты, по-моему, один там такой был гордый.

— И ничего подобного, много нас было. Другое дело, что и халявщиков было полно. А почет одинаковый — что работаешь, что нет. Всех стригут под одну гребенку. Завтра возьмут и перестанут деньги платить.

— А тут тебя завтра возьмут и уволят.

— И заплатят мне кучу евро в качестве компенсации.

— Ну и все.

— Да нет, у меня следующие предложения есть.

— Возвращаешься?

— Да нет! Скорее всего в Ирландию поеду.

— Денег больше?

— Да вдвое практически.

— А что же ты до сих пор не сменил работу?

— Да понимаешь, там программы придется писать вообще для стиральных машин. Как-то не очень возбуждает. Хотя, с другой стороны, меня после той, взаправдашней работы, что дома была, мало что возбуждает. Так что, если сократят здесь, спокойно поеду. Красивая страна, Ирландия.

Кирилл ПАВЛОВ

Обратная связь

Хамство чиновников невыносимо

Мне 31 год, я баритон — работаю в одном из российских музыкально-драматических театров. Мы довольно часто выезжаем за границу на гастроли, это едва ли не единственная возможность (еще есть работа в звукозаписывающих студиях) прокормить семью. Кстати, из моего класса в консерватории в России работаю только я — остальные разъехались по всему миру. У меня, разумеется, тоже была возможность уехать. Предложения были и из Европы, и из США. И сокурсники звали. Но в общем тема моего письма другая.

Знаете, как бы пафосно это ни звучало, я никуда не поехал, потому что люблю свою страну. Тем более что многое за последние годы изменилось к лучшему. Но недавно я стал ловить себя на мысли, что жалею, что не уехал. В последнее время меня стало безумно раздражать потрясающее хамство русских государственных служащих. Хамили они и раньше, но я как-то терпимее к этому относился. Таможенники и пограничники — настоящие люмпен-пролетарии. Понятие вежливости для них отсутствует напрочь. Шариковы какие-то. Какими понятиями они живут? Почему если они видят у меня в чемодане два новых концертных костюма, то называют их «товар" и требуют с меня пошлину (читай: взятку)? Почему я должен им доказывать, что купил костюмы себе и что музыканту нужны концертные костюмы? Понятие «зеленый коридор» на пограничном контроле для граждан России — чисто формальное. А паспортный контроль?

Во всем мире своих граждан пропускают просто по предъявлении паспорта — они проходят мимо пограничников, держа его в руке, а те им радостно улыбаются и говорят «добро пожаловать домой!» Мы стоим в очереди к стойке «для граждан России» долго, потому что каждого из нас подозрительно и с пристрастием осматривают — вдруг шпион? Вам приятно? Вы чувствуете в этот момент, что Родина вас ждет и вам рада?

Нигде я не видел подобного отношения к своим. Конечно, этот беспредел не заставит нас уехать из страны, на это должны быть совсем другие мотивы. Но я надеюсь, что хотя бы нашим детям удастся пожить в атмосфере доброжелательности и вежливости.

Андрей ГРИШИН

Смотрите, кто уехал

Мы представляем вам 7 молодых людей, оставивших Россию. В отличие от тех, кто эмигрировал 10 лет назад, они уехали абсолютно трезво: не в надежде на «красивую жизнь» или миллионные заработки, а просто потому, что не смогли получить на родине хорошего образования и достойной работы.

Сергей КОНОВАЛОВ, 28 лет, менеджер по персоналу компании Samsung Electronics, Республика Корея:

— Я уехал учиться в Корею три года назад. Уехал авантюрно, просто хотелось самостоятельной жизни, но вышло правильно. Закончив Global School of International Studies по специальности «Международная коммерция», я сразу получил хорошую работу. Я знаю, что мог бы найти сейчас дома работу и с более высоким, чем здесь, заработком в соотношении с уровнем жизни. Но в России у работника нет никаких прав, все контракты — липовые, зарплаты — в значительной части «черные», захотят уволить — ничего не докажешь.

Михаил КОТЛОВ, 25 лет, студент медицинского колледжа имени Альберта Эйнштейна, Нью-Йорк, США:

— Я уехал потому, что хотел заниматься медициной, а российское медицинское образование нигде в мире не котируется. Здесь я проучился 8 лет, сейчас должен получить статус врача. Хотел бы вернуться домой, но, наверное, не получится. Мне здесь дали кредит на обучение, его надо возвращать, а с российской врачебной зарплатой об этом и думать нечего. Говорят, в элитных клиниках в Москве платят много, но, думаю, туда без нужных знакомств не попасть. Да и слишком долго я здесь прожил — привык к нормальным отношениям, к тому, что прежде всего смотрят на то, что ты умеешь, а не на то, от кого ты пришел.

Максим БУЕВ, 30 лет, студент докторантуры Оксфордского университета, Великобритания:

— Я совмещаю учебу с преподаванием. Преподаю макроэкономику студентам первого и второго

курсов. Учебу за границей я выбрал потому, что в России просто нет учебных заведений, в которых экономику преподавали бы соответственно мировым стандартам. В принципе, я бы очень хотел работать для России, но после получения степени на Западе возникает большой соблазн остаться здесь работать. Прежде всего потому, что всегда можно найти достойную, абсолютно честную работу, которая обеспечит достаток и тебе самому, и твоей семье. Да и на Западе, по крайней мере, не надо бояться, что если ты зарабатываешь 50 тыс. долларов в год и ездишь на хорошей машине, то в один пасмурный день тебя ударят молотком в подъезде или украдут твоих детей с целью выкупа.

Григорий СОЛОВЬЕВ, 23 года, программист компании Entercept Security Technologies, Сан Хоce, Калифорния, США

— Три года назад, когда я работал программистом в одной московской фирме, мне предложили уехать работать в Штаты. Я поехал из любопытства. Теперь понимаю, что сделал правильно. В России очень много времени приходится тратить на бытовые проблемы и на «левые» приработки. А здесь мне вполне хватает зарплаты, работа интересная. Еще я всегда хотел попробовать пожить «в деревне», но в России я мог существовать только в Москве или Питере. А здесь я живу в деревне Саннивале — и все хорошо: выделенная линия 256 Kbit/sec, DVD-прокат, бильярдный клуб, 10 кинотеатров и 20 минут на машине до города. Конечно, хочется вернуться, так как все друзья в России. Но к хорошему быстро привыкаешь, и отказаться от многотысячной зарплаты, стабильности и здорового климата, оказывается, очень трудно.

Федор САМИНСКИЙ, 25 лет, студент Высшей школы музыки Цюриха, Швейцария:

— Я уехал в Швейцарию учиться играть на виолончели, потому что в России мне не у кого было учиться. За годы «железного занавеса» многие важные музыкальные события прошли мимо советской школы. Кроме того, большинство лучших российских музыкантов эмигрировали — в России их не ценили, труд оплачивался нищенски. Мои знакомые, которые остались дома и занимаются музыкой, перебиваются как могут, подрабатывают часто не по профессии. А здесь я, учась, сам легко зарабатываю себе на жизнь. У меня нет определенных планов на будущее — буду жить там, где смогу спокойно работать. Дело не в том, чтобы разбогатеть, а в том, чтобы не надо было зарабатывать на жизнь халтурой. С удовольствием жил бы в , Москве, но это возможно, только если ты великий музыкант, признанный на Западе.

Екатерина КАЛУГИНА, аспирантка университета Сорбонна, Париж, Франция:

— После получения диплома магистра в России я выиграла стипендию правительства Франции на обучение в аспирантуре. Быть аспирантом трудно только в России — стипендии низкие, студенты вынуждены работать где-нибудь на полную ставку, а на диссертацию остаются выходные. Какая уж тут наука? Во Франции аспирантам запрещено работать, можно только вести в университете семинары по своей теме. Но вообще стипендии хватает на жизнь. Кроме того, в Америке и Западной Европе для аспирантской работы созданы все условия: кабинеты, компьютеры, библиотеки, финансирование поездок на международные научные конференции и т.д. Всего этого в российских вузах нет. Мне бы очень хотелось вернуться в Россию, но все будет зависеть от того, удастся ли там найти интересную работу, за которую нормально платят.

Дмитрий ВИНОГРАДОВ, докторант Гейдельбергского университета, Германия:

— Я приехал в Германию специально, чтобы написать диссертацию. Европейская степень доктора котируется на порядок выше российской. Вот высшее образование в России лучше, чем на Западе. Зато отношение к студентам — хуже некуда: ни моральной, ни материальной поддержки. Дело в общении, в научной среде. Когда к нам, докторантам, приглашают с докладами ученых, статьи и книги которых уже стали классикой, это задает уровень. И эти люди доступны, нас приглашают на ужин с профессорами, чтобы в неформальной обстановке дать шанс еще что-то спросить. Поэтому если решил серьезно учиться, то это лучше делать за границей. Кстати, в финансовом плане я не выиграл. Мне удавалось в Москве зарабатывать даже несколько больше, чем моя стипендия здесь. Но тогда работа над диссертацией вынужденно велась «между делом». А здесь я работаю в свободное от диссертации время. Вот ведь разница!

МНЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ

Почему российская молодежь хочет работать не в России?

Александр ШИШЛОВ, председатель комитета по образованию и науке Госдумы:

— Выпускники российской высшей школы уезжают по трем причинам, и все они материального характера. Во-первых, в России явный дефицит современного оборудования, необходимого для научных исследований. Во-вторых, крайне низкий уровень зарплаты. И в третьих, поскольку труд молодых специалистов плохо оплачивается, они не в состоянии обеспечить себя хотя бы каким-то жильем. Они так и будут уезжать, получив бесплатное государственное образование, пока государство не решит в приоритетном порядке хотя бы одну из этих проблем.

Николай ФОМЕНКО, актер:

— Нежелание работать в России — это глупость. У меня тоже были мысли уехать, но это было 10 лет назад, а сейчас причин для этого нет. Уровень жизни у нас, конечно, не такой высокий, как на Западе, но ведь не все сразу. Россия нуждается в хороших специалистах и имеет возможность оплачивать их труд. Деньги можно заработать и здесь, а кому мы нужны там с нашим корявым английским?

Николай КУДРЯВЦЕВ, ректор МФТИ:

— Больше всего выпускников нашего вуза уезжало в 1993-1997 годах. Сейчас уезжает около 5%, большую часть составляют физики. Высококвалифицированные кадры стремятся туда, где созданы лучшие условия для их самореализации. Наша задача состоит в том, чтобы такие условия появились и здесь. Хотелось бы, конечно, ускорить этот процесс, но, по-моему, он и так уже начался. Надеюсь, что с каждым годом уезжать будут все меньше. Я оптимист.

Андрей КОРКУНОВ, директор кондитерской фабрики «Коркунов»:

— Я считаю, что главная причина заключается в том, что за свои знания за границей они могут получать более высокую зарплату и социальный пакет. Особенно это касается области IT-технологий, Однако если сегодня начать платить этим молодым людям достойную зарплату, никто никуда не уедет.

Андрей КОЗИЦЫН, генеральный директор Уральской горно-металлургической компании:

— Российские частные компании находятся на начальном этапе развития, старожилам не более 10-12 лет. А на Западе корпоративная культура спокойно развивалась веками без потрясений, сопоставимых по масштабам с ноябрем 1917 года и Великой Отечественной войной. Однако бытующее мнение о безоблачном будущем в западных компаниях не всегда оказывается правдой. Единицы из наших ребят устраиваются хорошо за границей. Нам надо вместе налаживать жизнь в России, развивать высокие технологии, не ограничиваясь экспортом сырья, что, безусловно, приведет к повышению уровня жизни и зарплаты. Тогда .и молодые люди не будут думать о загранице.

Страницу подготовил отдел гуманитарных проблем ([email protected]) совместно с РОО «Открытая Россия» ([email protected])

Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель. Разработчик и веб-дизайнер - Шварц Елена. Состав редакции сайта