«Политический журнал», 1 декабря 2003г.

 

«ЗАНАЧКА ПРАВИТЕЛЬСТВА НА ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ БЕССМЫСЛЕННА, ПОТОМУ ЧТО ОН ДАВНО НАСТУПИЛ»

 

ДИРЕКТОР ИНСТИТУТА МЕЖДУНАРОДНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ РАН ПРОФЕССОР РУСЛАН ГРИНБЕРГ СЧИТАЕТ, ЧТО БЮДЖЕТНЫЙ ПОЕЗД ТАЩИТ НЕ ТОТ ЛОКОМОТИВ

 

— Госдума приняла бюджет-2004 в третьем чтении. Как вы оцениваете заложенный им уровень финансирования социальных нужд страны?

— Уровень социальных затрат в новом бюджете совершенно не соответствует потребностям страны. Например, проектируемый прирост бюджетных ассигнований на культуру и науку в размере 13,4% не обеспечивает даже половины установленного законом повышения заработной платы бюджетникам.

Распорядители бюджета относятся к социальной сфере как к обузе, которую якобы приходится нести из-за огромного количества воспитанных при социализме иждивенцев. Похоже, их «философия» сводится к тому, что нужен экономический рост, в сущности, любой ценой, и что только частный бизнес может быть его единственным локомотивом. При этом постоянно говорится, что наш бизнес закрепощен — платит очень высокие налоги, вынужден преодолевать административные барьеры и т. д. А чтобы снизить налоговую нагрузку на бизнес, предполагается последовательно снижать госрасходы. Эта правительственная установка абсолютно контрпродуктивна. Как свидетельствуют новейшие теоретические воззрения и конкретная практика так называемых продвинутых стран, систематическая поддержка социальной сферы — это не вычет из национального богатства, а первейшее условие для того, чтобы вместо конъюнктурного роста экономики мы могли бы наконец добиться ее полноценного устойчивого развития.

У нас же считается, что лишь когда мы «нарастим пирог», тогда и будем достойно платить учителям, врачам, работникам культуры и науки. Такой подход порочен не только по морально-этическим соображениям. Сейчас в мире уже никто не спорит, что если вы хотите успешно конкурировать с другими странами в условиях глобализации мировой экономики, то только постоянная поддержка человеческого капитала (т. е. таких сфер, как наука, культура, образование и здравоохранение) и ведет к достижению этой цели. Реальный вклад человеческого потенциала в экономический рост стран ОЭСР (а это тридцать наиболее развитых стран мира) достигает, по разным оценкам, от 50 до 70%.

 

Расходы федерального бюджета в 2003 и 2004 годах

	2003 год			2004 год
	Млн. руб.	В % к общему объему расходов	В % к ВВП	Млн. руб.	В % к общему объему расходов	В % к ВВП
Государственное управление	66506,9	2,8	0,5	76877,6	2,9	0,5
Национальная оборона	344525,3	14,7	2,6	411472,7	15,5	2,7
Правоохранительная деятельность и обеспечение безопасности государства	244793,7	10,4	1,9	310577,1	11,7	2,0
Фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу	40206,0	1,7	0,3	46200,0	1,7	0,3
Промышленность, энергетика и строительство	63404,3	2,7	0,5	66598,1	2,5	0,4
Сельское хозяйство	31167,6	1,3	0,2	31997,7	1,2	0,2
Образование	97672,0	4,2	0,7	117791,9	4,4	0,8
Культура, искусство и кинематография	14056,2	0,6	0,1	15901,2	0,6	0,1
Здравоохранение и физкультура	39344,8	1,7	0,3	48208,3	1,8	0,3
Социальная политика	150685,0	6,4	1,2	161193,5	6,1	1,1

 

— Если гуманитарная сфера столь важна для развития экономики, то почему ее надо поддерживать? Почему она не растет в чисто рыночной среде?

— Особенность гуманитарного сектора в том, что издержки в нем, как правило, растут быстрее, чем доходы. Это явление открыл классик экономической мысли Вильям Баумоль. Издержки производства продуктов науки, культуры и образования превышают доходы от реализации этих продуктов на рынке, что и объясняет генетическую убыточность подавляющей массы организации социальной сферы. Очень часто научный институт не может продать продукт своего труда, ведь теория сама по себе почти никому не нужна. Однако на Западе давно поняли, что «нет ничего практичнее, чем хорошая теория». Дело в том, что баумолевская экономика, если ее поддерживать на регулярной основе, постепенно перерастает в шумпетерианскую, по имени выдающегося австрийского экономиста Джозефа Шумпетера, в которой доходы растут намного быстрее, чем издержки. Попросту говоря, кто первым осваивает высокие технологии, тот создает продукт, приносящий прибыль, величина которой намного превышает средний уровень. В этом, собственно, и заключается основной смысл так называемой новой экономики, или экономики, основанной на знаниях. Западные страны уже перешли к шумпетерианской экономике, поскольку систематически финансировали гуманитарный сектор.

- Но они могут себе это позволить, какова же реальная цена вопроса?

— Самое большое изобретение XX века для повседневной жизни человека — это стиральная машина, которая принципиально изменила его быт. Но она возникла в результате господдержки научных исследований. Если науку не поддерживать, все равно найдутся энтузиасты, которые будут ею заниматься, но их будет не слишком много. Во всяком случае, вероятность изобретения новой «стиральной машины» будет стремиться к нулю.

А у нас в прошлом году 93% выпускников одной группы Московского физико-технического института уехали в США.

— Значит, мы финансируем американскую экономику?

— Да. Наше производство стало настолько примитивным, что уже не требует таких специалистов, а там сложилась шумпетерианская экономика, и они востребованы. У нас же интеллектуальный труд непрестижен. Если бы наше государство заботилось о приоритетах промышленной политики, то тогда они были бы востребованы и здесь.

— Но ведь у государства нет денег.

— Если посмотреть наш бюджет, то станет ясно, что государство просто не хочет всем этим заниматься. Предполагается, например, перевести науку на «сдельщину». То есть финансироваться будет не деятельность организации, а госзаказы на конкретные разработки. В сфере ЖКХ, здравоохранении и образовании заявляется также об отказе от субсидирования производителя услуг и передаче трансфертов потребителю.

Все это уже в краткосрочной перспективе приведет к дальнейшему сокращению расходов на социальные нужды. В результате количество людей, способных изобрести «стиральную машину», будет резко снижено.

Еще как-то можно было бы все это понять, будь у нас дефицит бюджета. Но на самом деле — профицит, да еще и неучтенные доходы. По моим подсчетам, в рамках бюджета правительству бесконтрольно принадлежит более 10 млрд. долларов. Нам говорят, что это — стабилизационный фонд на черный день. Но ведь этот черный день у нас давно наступил.

И здесь я вижу очень большие проблемы. Наш бюджет не ведет к развитию страны. Рост может быть, но без развития.

— Как финансируется наука бюджетами западных стран?

— Там тоже сталкивались с проблемами финансирования организаций, где нельзя понять, «чем они там занимаются». В начале 80-х годов прошлого века тогдашнего министра обороны США Роберта Макнамару упрекали в том, что слишком много денег из бюджета министерства идет на фундаментальные исследования. Было решено финансировать только те разработки, которые касались производства новых приборов или оружия, а финансирование фундаментальных исследований резко сократить. Но через пять лет те, кто работал в секторе прикладных конструкторских работ, опустили руки. У них не было заказов, их никто не подпитывал новыми идеями. И тогда американцы серьезно увеличили финансирование фундаментальной науки, и больше уже никто в мире так вопрос не ставил. Никто, кроме теперешнего российского правительства.

Есть такой показатель — государственная квота ВВП. Это отношение госрасходов к валовому внутреннему продукту (ВВП). Так вот сейчас через совокупный государственный бюджет стран

ОЭСР перераспределяется в среднем 45—50% валового внутреннего продукта. В Скандинавских странах эта величина составляет 55—58%. И не случайно именно эти страны постоянно находятся среди победителей по индексу человеческого развития. Между тем сто лет назад величина государственной квоты нигде не превышала 7%. У нас же она уже опустилась до 35%, и правительство ставит задачу ежегодно сокращать этот показатель на 1%. Без всякого риска ошибиться можно утверждать, что уход государства от финансирования гуманитарной сферы гарантированно ведет к деградации страны.

— У нас профицит бюджета, значит, финансовые ресурсы в стране не уменьшаются. Почему же мы сознательно урезаем социальные расходы?

— Существует своего рода террор моды на все, в том числе и на экономические теории. Речь идет о громадном влиянии идеологической составляющей в основном русле современной экономической мысли.

Модная в странах Запада тотальная критика государства связана с некоторой «пересоциализацией» их экономик, то есть с определенной гипертрофией социальных функций государства. Однако ограничение в этих государствах правительственного интервенционизма, к тому же чаще всего мнимое или очень незначительное, нужно рассматривать лишь как коррекцию отдельных сторон «государства всеобщего благосостояния», но отнюдь не как его демонтаж.

Модель нашей рыночной экономики была взята на Западе, причем в тот период, когда там начали бороться с социальным государством. И поэтому эта модель оказалась ультралиберальной. Запад, который не может себе позволить сократить квоту на 1 %, учит нас не допускать иждивенчества! В общем надо больше внимания уделять западной практике, а не риторике.